Том 2. Сцены и комедии 1843-1852 - Страница 83

К оглавлению

83

Беспандин. Николай Иваныч, пожалуйста, сделайте одолжение. Извините нас, то есть эту глупую бабу… ведь она всему причиной…

Балагалаев. И слышать ничего не хочу! Повторяю вам, делитесь, как хотите, мне до этого дела нет. Из сил выбился!

Беспандин. А всё ты, безмозглая! Ну, что ты тут напутала!.. Как же! уступлю я тебе рощу со всеми лугами, да усадьбой… сейчас! да! погоди!

Алупкин. Хорошо, хорошо, хорошо! вот так ее, вот так, вот так!..

Каурова. Петр Петрович, заступись за меня, батюшка; вы его не знаете: он меня зарезать готов, это — изверг, батюшка, убийца!.. он меня несколько раз уже отравливал, батюшка мой!..

Беспандин. Молчи, сумасшедшая!.. Николай Иваныч! сделайте одолжение…

Каурова (Пехтерьеву). Батюшка, батюшка!..

Пехтерьев. Позвольте, позвольте!.. да что же это, наконец?

Явление XI

Те же и Нагланович.

Нагланович. Николай Иваныч, я к вам… Его превосходительство изволил…

Алупкин. А, вы опять? вы опять за мной… опять насчет козла?.. опять?

Нагланович. Что вы? что с вами? что это за человек?..

Алупкин. А вы не узнали меня, небось… Алупкин, Алупкин, помещик.

Нагланович. Отстаньте. Ваш козел судебным порядком пошел. Я совсем не к вам: я к Николаю Иванычу.

Пехтерьев. Однако пустите меня, сударыня!

Каурова. Батюшка! защити и раздели!

Алупкин (Наглаиовичу). Я, милостивый государь, ни на что не посмотрю. Вы меня оскорбили, милостивый государь! Я, чёрт возьми, я вам не козел дался, в самом деле!

Нагланович. Да это сумасшедший какой-то!

Беспандин. Николай Иваныч, возьмите бумаги обратно.

Балагалаев. Стойте, господа, слушайте!.. Позвольте, у меня, кажется, голова как будто кругом идет… Дележ, козел, упрямая баба, помещик из Тамбова, вдруг неожиданный становой, завтра дуэль, у меня нечистая совесть, усадьба, роща за бесценок, завтрак, шум, кутерьма… нет, это слишком. Извините меня, господа… я не в состоянии… я ничего не понимаю, что вы мне говорите, я не в силах, я не могу, не могу! (Уходит.)

Пехтерьев. Николай Иваныч! Николай Иваныч! Однако это прекрасно… хозяин ушел, что ж нам остается делать?..

Нагланович. Что за суматоха! (Вельвицкому.) Подите, скажите ему, что мне нужно с ним по делам службы поговорить. (Велъвицкий уходит.)

Каурова. Да бог с ним! Ты-то когда нас, батюшка, делить будешь?

Пехтерьев. Я? покорный слуга; что это вы? меня за другого, должно быть, принимаете?

Беспандин. Вот мы и у праздника! Эх, ты!.. Проклятие всем бабам отныне и вовеки!(Уходит.)

Каурова. Я по крайней мере тут ничем не виновата.

Вельвицкий (входит). Николай Иваныч приказали сказать, что никого принимать не могут; они в постель ложатся.

Нагланович. Ну, значит, гости-то угостили его. Нечего делать, оставлю записку… Мое почтение всей компании. (Уходит.)

Алупкин. Мы с вами еще увидимся, милостивый государь! — слышите вы? Господа, честь имею вам кланяться. (Уходит.)

Пехтерьев. Да постойте… куда вы?.. и мы все с вами. Признаюсь, я еще ничего подобного не видал. (Уходит.)

Каурова. Петр Петрович, батюшка!.. рассудите… (Уходит за Пехтерьевым.)

Мирволин. Евгений Тихоныч, что же вы? не оставаться же нам одним! поедемте.

Суслов. Постой, вот, погоди, он оправится, мы засядем в преферанс.

Мирволин. И то дело; да в таких случаях не худо выпить…

Суслов. Что-ж, выпьем, Мирволин, выпьем. А какова баба? эта и мою Глафиру Андреевну за пояс заткнет… Вот тебе и полюбовный дележ!..

Месяц в деревне
Комедия в пяти действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Аркадий Сергеич Ислаев, богатый помещик, 36 лет.

Наталья Петровна, жена его, 29 лет.

Коля, сын их, 10 лет.

Верочка, воспитанница, 17 лет.

Анна Семеновна Ислаева, мать Ислаева, 58 лет.

Лизавета Богдановна, компаньонка, 37 лет.

Шааф, немец-гувернер, 45 лет.

Михаила Александрович Ракитин, друг дома, 30 лет.

Алексей Николаевич Беляев, студент, учитель Коли, 21 года.

Афанасий Иванович Большинцов, сосед, 48 лет.

Игнатий Ильич Шпигельский, доктор, 40 лет.

Матвей, слуга, 40 лет.

Катя, служанка, 20 лет.

Действие происходит в имении Ислаева, в начале сороковых годов. Между 1 и 2, 2 и З, 4 и 5 действиями проходит по дню.

Действие первое

Театр представляет гостиную. Направо карточный стол и дверь в кабинет; прямо дверь в залу; налево два окна и круглый стол. По углам диваны. За карточным столом Анна Семеновна, Лизавета Богдановна и Шааф играют в преферанс; у круглого стола сидят Наталья Петровна и Ракитин. Наталья Петровна вышивает по канве, у Ракитина в руках книга. Стенные часы показывают три часа.

Шааф. Ф червёх.

Анна Семеновна. Опять? Да ты нас, батюшка, эдак совсем заиграешь.

Шааф (Флегматически). Фоземь ф червёх.

Анна Семеновна (Лизавете Богдановне). Каков! С ним играть нельзя. (Лизавета Богдановна улыбается.)

Наталья Петровна (Ракитину). Что ж вы перестали? Читайте.

Ракитин (медленно поднимая книгу). «Monte-Cristo se redressa haletant…» Наталья Петровна, вас это занимает?

Наталья Петровна. Нисколько.

Ракитин. Для чего же мы читаем?

Наталья Петровна. А вот для чего. На днях мне одна дама говорила: «Вы не читали „Монте-Кристо“? Ах, прочтите — это прелесть». Я ничего ей не отвечала тогда, а теперь могу ей сказать, что читала и никакой прелести не нашла.

83